Люди боятся смерти по той же причине,
Почему и дети боятся темноты.
Они просто не знают – а что ТАМ такое?

Прогулки по самым задворкам сознания, в самой глубине сновидений. Что это? Реальность или самообман? Алекс уснула быстро, не заметив этого перехода между явью и навью. И «игра в бисер» началась. Она бежала по пустынной дороге, борясь с ветром, разрывая густой туман руками, глотая холодный и тяжелый воздух, от чего в груди болело. Губы пересохли и стали белыми, глаза слезились, и, как обычно бывает во сне, девушка кричала, кричала во все горло, но эффект был тот же, что и у рыбы в аквариуме. Ни звука, ни стона, даже хрип не вырвался из ее глотки. Сердце стучало, рвалось из-за заточения в грудной клетке. Так неумолимо сбивалось с ритма, как бывает однажды в жизни, при нашем появлении на этот свет. Она бежала не оборачиваясь, но четко ощущала его присутствие за спиной, еще чуть-чуть и он схватит ее, бросит на влажный асфальт и его мертвенно-холодные руку сомкнуться на ее шее. И точно, толчок в спину и девушка падает, впечатывается лицом в землю, что-то рывком ее разворачивает и вот уже она видит две руки, они сжимаются на горле, не давая сделать вдоха. Хольм  пристально всматривается в очертание, в силуэт, там в тумане, но не может рассмотреть его лица.
Телефон разрывался у самого уха, но возвращение из мира сна проходило как-то медленно и болезненно для самой криминалистки. Нащупав рукой, не открывая глаз, трубку, произнесла хриплым голосом. – Да! Говорите… Да, это я..Что? Как это случилось?.. Хорошо, сейчас буду. – Хольм поспешно поднялась и направилась в ванную комнату, еще до конца не осознавая, где была реальность. Смахнув остатки сна прохладной водой, девушка уставилась на свое отражение в зеркале. То, что сейчас ей сообщили по телефону, она ни как не могла понять. Так обычно бывает, когда слышишь что-то ужасное, мозг отказывается принимать это как действительность и нужно время, чтоб «переварить» такое. Наспех одевшись, она выбежала на улицу к своей машине. Оказавшись уже на свежем воздухе, она вдруг почувствовала, что в Тронхейме наступила осень. Именно вдруг, потому, что до этого она и не заметила, что на город накинулась со своими правилами игры осень. Добавляя свои краски в эти серые и безлики будни города. Легкое дуновения ветра и этот проказник, очертил контур лица девушки, запутался в  волосах, проник за шиворот и пробежался легкой дрожью по спине. Она поежилась, подняла воротник на куртки и направилась на стоянку...  Было, как-то очень зябко и руки стали быстро замерзать, а еще это  густой туман. Там, на расстоянии руки, была темно. Тишина, ни звука и даже, если крикнуть во все горло, не услышишь эхо, ничего, только звенящая, давящая тишина.  Александра стала ступать, медленно и аккуратно, словно, каждый ее шаг мог оказаться последним. Но постепенно туман стал рассеваться, то ли глаза стали привыкать, но она стала четко различать силуэты, а потом и местность. Почему-то не пугала то, что на улице никого не было, а вот тишина ее пугала. Ее встречала звенящая тишина. Она словно уже оглохла от этого звона… в мире нет ничего громче и пронзительнее звука тишины. А ещё пустота… Она сочится из дверных проёмов, холодных стен зданий и молчаливых окон. Пустота заполняет всё. Заполняет ее саму.  Странное чувство – словно садишься в поезд  дальнего следования без багажа. Словно, выйдя из дому прогуляться, вдруг попадаешь в искривленное пространство-время – и оказываешься в кабине пикирующего бомбардировщика. И больше ничего нет, как сейчас, ничего нет. Ни визитов к зубному врачу, расписанных на неделю в календаре. Ни проблем, громоздящихся на столе в ожидании твоего прихода. Ни всех этих «общественных отношений», из которых рискуешь не выпутаться до конца жизни. Ни фальшивой приветливости на физиономии для завоевания доверия окружающих…
- Отличная погодка. – Ухмыльнулась девушка и села на переднее сиденье. Через несколько минут, машина Хольм мчала по практически пустым улицам окраины города. В такое время суток, оживленно дышит только центр города и еще несколько районов. Алекс направлялась прямиком на место преступление. На самом деле городишко под названием Тронхейм не часто подбрасывал работенку для женщины. Жил он какой-то только ему подвластной жизнью, размеренной и спокойной. После последних происшествий, которые потрясли Тронхейм и его жителей, прошло почти полгода. И тут снова…
Маленькая, бедная тряпичная кукла. С тобой перестали играть, тебя бросили и уже никогда не возьмут на руки, с тобой уже никогда не лягут в кровать, тебя сломали, твое время вышло. девушка лежала полуобнаженной, голова ее свисала вниз и была полностью погружена в воду, руки были раскинуты по обе стороны, как крылья ангела, а на лице застыла безмолвная улыбка брошенной куклы. Ничего живого больше в этом, практически идеальном теле, не было. В какую-то минуту, которая уже давно затерялась в общем потоке времени, остановились все физиологические процессы в ее теле.

Отредактировано Alexandra Holm (2013-09-14 14:54:49)

Смерть – единственная встреча, не записанная в вашем органайзере

Туман висел тугой и тяжёлой пеленой над головой. А вокруг, как всегда, была лишь стая стервятников. Да-да именно стервятников и падальщиков к коим относилась и сама Александра Хольм. А как еще назвать всех тех, кто сейчас с неподдельным интересом рассматривал тело бедной девушки и неважно чем они мотивировали свое присутствие, желанием помочь, желанием раскрыть и найти, все это было лишь прикрытием для их извращенной души и страсти приблизиться к смерти хоть на шаг. Каждый из нас хотя бы раз думал о смерти, да, что там один раз, мы думаем о ней постоянно. Мы сталкиваемся с ней лицом к лицу на улице, она проходит мимо. Мы, как бы, примеряем на себя ее платье, готовимся что ли. Представляем себя, как это могло, случится с нами, кидаем ей вызов, а иногда пытаемся просто избежать. И не важно, что нами движет в этот момент. Но главное, у нас всегда есть оправдание этому, мы знаем, ну, или просто догадываемся о том, что же будет после. Да-да именно, для этого постаралась религия. Христиане придумали для этого Ад и Рай, Индуизм, Буддизм, Суфизм там верят в переселения душ или реинкарна́цию. Удобно, правда? Ну, еще бы, Ангел смерти, Старуха с косой, ну, или что там еще? В кодексе самурая написано, что истинный самурай, просыпается утром готовым умереть. Конечно, ведь есть жизнь после смерти. А еще эти рассказы о туннели и ярком свете. Правда, так совсем не страшно? Хотя нет, страшно, а все потому, что, а вдруг там ничего. Вот это по-настоящему пугает, вдруг там НИЧЕГО!!! Вот просто лечь на кровать, закрыть глаза и представить НИЧЕГО. Нет, не получится, вот, попробуйте, закройте глаза и представьте НИЧЕГО, пустоту. Думаете, вот эта чернь перед глазами и есть НИЧТО??? Ошибаетесь, наш разум не может объять необъятное, мы можем представить только то, что имеет границы, вот в этом вся и проблема, мы говорим о бесконечности и вечности, но не можем даже представить что это. Так вот, вы знаете, что такое НИЧТО? Вдруг, это действительно конец и там, ничего? Правда, страшно? Нет? Элизабет Гордон теперь тоже было не страшно. Вся наша жизнь с момента появления на этот свет - борьба со страхами.  И со смертью мы играем в шахматы до тех пор, пока нам не поставят шах и мат. А вы умеете играть в шахматы. Вот  и девушке по имени Лиз быстро поставили шах, дали сделать пару вдохов, а потом был мат! Но все же ее история, как и любая другая,  имеет начало…
Алекс подошла ближе и огляделась, все те же лица, все тот же состав. Работая уже не первый год в полиции, она успела узнать практически всех блюстителей закона и порядка Тронхейма в отделе убийств, коих можно было пересчитать по пальцам. – Какие люди! И где твоя свита? Где камеры? Или ты уже вышла на пенсию досрочно?  – Нараспев произнес мужчина в форме и с пластиковой чашкой кофе в руке.  – Ну, вот что за киношность? Почему они всегда выглядят так, будто вылезли из сериала про нелегкую жизнь американского копа? – Подумала про себя Алекс. На самом деле сейчас к ней относились именно так. С того самого момента, как началось внутреннее расследование. Хольм, как выражались некоторые, кинула тень на репутацию всего отдела. А на  деле женщина расплылась в улыбке и мило прощебетала – Кристиан, давно не виделись! – Тут, по закону жанра должны были последовать объятья и долгие рассказы о жизни, но они лишь обменялись крепким рукопожатием. – И как тебе удается всегда быть в гуще событий, скажи мне под кем ты работаешь, может, я ему заплачу, и уровень раскрываемости в нашем отделе повыситься? Слышал, ты в свое время водила дружбу… – Он запнулся, а в ответ женщина лишь ухмыльнулась. – Знаешь, Кристиан, если бы ты так работал, как ты болтаешь своим языком. Послушай,  я бы на твоем месте оцепила все здесь, пока твои идиоты не затоптали мне все место преступления – Она подошла ближе к нему и практически на ухо прошипела. – Закрой свою пасть, пока это не сделала я  или тот, с кем, как ты выразился, я водила дружбу! – Прошлое мешало жить, оно цепкими пальцами сомкнулась на ее шее, но объяснять всем и вся свою историю она не спешила. – Так что у нас? – Хольм только сейчас заметила, что рядом нарисовался Макс Фальк. Она не раз работала с ним и это, наверное, единственный человек в участке, который не раздражал ее. В свете происходящих с ней событий, женщина была на взводе. - Вам обоим надо посмотреть дальше. Кто-то разрезал бедняжке живот, и она потеряла... внутренности, пока, видимо, не упала здесь, - парня явно мутило. – Послушай, дружок, - она похлопала его по плечу, - ты явно выбрал себе не ту работу. – Алекс оглянулась, указывая рукой в сторону леса, обратилась к Максу. – Смотри, там везде примята трава, наверняка она бежала с той стороны,  из леса. Похоже, что наш убийца хорошенько ее погонял, прежде чем вспороть бедняжке живот. Я пока не заметила на теле других явных повреждений, видимо до этого он ее не бил, но у жертвы содраны колени, сломаны ногти, под ними грязь. Предположительно могу сказать, что она убегала от него, падала и снова поднималась, бежала, пока.. –  здесь она сделала паузу, достала из кармана куртки пачку сигарет и закурила. – Пока он ее не догнал. Будем надеяться, что под ногтями, кроме грязи мы сможем найти частички кожи убийцы, если она защищалась. Все подробности смогу сообщить чуть позже.  Кстати, уже выяснили кто она?

В смерти нет ничего, что можно было бы оплакивать, как нечего оплакивать в росте цветка. Что уж страшно, так это жизнь, которой люди живут или не живут до самой смерти. Они не уважают жизнь… Смерть большинства людей — мистификация. Умирать там уже нечему.

На самом деле, Саше было плевать с академии парень или нет. Как бы там ни было, он знал, куда идет работать. В полиции не бывает все гладко, тут убийства, а значит трупы. Здесь аварии, а значит трупы, здесь драки и кровь, здесь ложь и притворство и человеку мягко характерному, сострадающему делать нечего. Иначе, любой мерзавец, уже на первом допросе будет вить из тебя веревки. Так что, как говорил Херр Хольм: «Слабакам в полиции не место». Того же мнения придерживалась и сама Саша. Тогда, где она дала слабину, что сейчас оказалась в такой патовой ситуации.  Внимательно выслушав Макса, докурила сигарету, затушила о подошву своего ботинка и сунула в пустую пачку из-под сигарет. – Тут два варианта. – Женщина застегнула ворот куртки, погода была очень влажной и противной, Саша с огромным бы удовольствием сидела сейчас дома и пыталась решить сложившуюся ситуацию, а не мерзла здесь. Но, видимо, у высших сил на это были иные планы. – Убийца мог хорошенько ее погонять по лесу, убить где-то там, а потом принести тело сюда. Тогда стоит поискать следы. – Видимо, убийце нравился сам процесс. Охотник, гребанный! Тут она перевела взгляд на патрульных. – Если только, - она закричала так, чтоб ее могли слышать все, - здесь еще ничего не затоптали! Прости. – Хольм снова перевела взгляд на Фалька. – У меня чертовски хреновый день. А может, она была убита еще где-то, а сюда убийца привез труп, чтоб утопить в канаве, но, видимо, что-то его спугнуло, и он бросил ее. Так или иначе, стоит хорошенько осмотреться, провести анализ почвы из-под ногтей. Прочесать окрестности, может еще что сможем найти. – Саша присела рядом с телом и надела перчатки. Внимательно стала осматривать тело. Видимых повреждений, кроме вспоротого живота на теле не было. Но трупные пятна уже появились на конечностях, и процесс окоченения говорил о том, что девушка мертва, по меньшей мере, часов 12-15. - Можешь сказать хотя бы примерное время смерти? – Женщина кивнула головой. – Ничего конкретного, учитывая погоду, туман и повышенную влагу, все это может повлиять на результаты. Но судя по трупным пятнам и степени окоченения, девушка мертва около 12-15 часов. Все остальное смогу сказать, только после лабораторных анализов. – Саша, было, потянулась к карману, но тут же одернула себя, вспомнив, что выкурила пять минут назад последнюю сигарет. Сейчас сложно ответить на вопрос, почему она пристрастилась к этой пагубной привычке. Нельзя сказать, чтоб это было привычкой, для нее это было своего рода ритуалом, медитацией. Вдыхая клубы дыма, Хольм погружалась в странное состояния, которое позволяло ей сконцентрироваться и пуститься во все тяжкие со своим внутренним миром. Возможно, это всего лишь было ее личной отговоркой.
Снова посмотрела на тело. Не стоит описывать чувства тех, у кого беспощадная смерть отнимает любимое существо; пустоту, остающуюся в душе, и отчаяние, написанное на лице. Немало нужно времени, прежде чем рассудок убедит нас, что тот, кого мы видели ежедневно, и чья жизнь представлялась частью нашей собственной, мог уйти навсегда, – что могло навеки угаснуть сиянье любимых глаз, навеки умолкнуть звуки знакомого, милого голоса. Таковы размышления первых дней; когда же ход времени подтверждает нашу утрату, тут-то и начинается истинное горе. Но у кого из нас жестокая рука не похищала близкого человека? К чему описывать горе, знакомое всем и для всех неизбежное? Наступает, наконец, время, когда горе перестаёт быть неодолимым, его уже можно обуздывать; и, хотя улыбка кажется нам кощунством, мы уже не гоним её с уст.
- Макс, я бы прошлась в том направлении, - Хольм указала рукой в сторону леса, - возможно, сможем найти что-то, что поможет нам, хотя бы определить личность девушки. Все остальное я смогу сделать в лаборатории. – Именно там, она и проведет всю ночь, ковыряясь в чужих кишках. Но хотя бы сможет отвлечься от проблем, которые навалились на нее мертвым грузом и не дают дышать.

Смерть находится везде. Она может принять вид зажженных фар машины, которая въезжает на холм позади нас. Она может оставаться видимой некоторое время, а потом исчезнуть в темноте, как если бы она покинула нас на время, но она опять появляется на следующем холме, чтобы потом исчезнуть вновь.
Смеркалось уж очень быстро, тяжелые свинцовые тучи застилали небо плотным одеялом. Казалось, что кожей можно было почувствовать их тяготу. Саша прекрасно понимала, что это может оказаться ее последним днем на службе, в любое момент мог раздаться телефонный звонок и вкрадчивым голосом начальник попросит заехать к нему. А там все по плану и в лучших традициях жанра. Боялась ли она отстранения от службы, скорее ей хотелось развязать этот клубок событий и поставить одну большую жирную точку. Понятное дело, что таким образом она не вернет отца, но сможет отстоять в то, во что он верил – справедливость! Он всегда говорил, что зло не может оставаться безнаказанным, так Хольм чтила заповеди отца. А тем временем они с Максом направились к машине патрульных, которые, на этот раз первыми прибыли на место преступления. – Ты думаешь, что кто-то что-то видел или слышал? Боюсь сейчас люди стали бояться, особенно после последних событий, так что шанс невелик. – Воздух словно сгущался, стиская в своих объятьях Сашу. Воздух был настолько влажным, что было трудно дышать. Посмотрев на коллегу, который уже курил вторую или третью сигарету по счету, женщина еле заметно сглотнула. Она могла себя убеждать сколько угодно, что у нее нет пристрастия к сигаретам, но она врала себе и окружающим. Александра уже давно стала никотинозависимой. Медленным шагом они возвращались, как вдруг женщина услышала, а потом уже увидела, что труп, который, как предполагалось, был мертвее мертвых, и должен был покоиться там, где его оставил убийца и Макс с Сашей пару минут назад, каким-то загадочным образом испарился. Но на удивление его уже там не оказалось, и лишь вдали показался силуэт. - Твою мать! – Алекс рванула за Фальком. Бежать было сложно. Вспоротая, как брюхо жертвы земля, поглощала ступни ног не желая возвращать их обратно. Приходилось прилагать вдвое больше усилий, чтоб пересечь поле. Буквально через пару метров женщина упала, подвернув ногу, но не почувствовав боли, поднялась и продолжила погоню. Было странно, что убийца вернулся за телом в тот самый момент, когда на месте была полиция. Он словно издевался, надсмехался над ними. Она бежала…
Быстро, без оглядки, даже не пытаясь остановиться и осмыслить происходящее… - Макс, давай за ним! Мы не должны его упустить! – По факту и не могли упустить. Но сейчас все играло против них, погодные условия, видимость.